Неточные совпадения
Он, между прочим, с гордостью рассказывал, как
король Сандвичевых островов, глядя на его бороду и особенное платье,
принял его за важное лицо и пожал ему руку.
— Ну, дурень же я был!
Король козырей! Что!
приняла? а? Кошачье отродье!.. А туза не хочешь? Туз! валет!..
К счастью еще, что у ведьмы была плохая масть; у деда, как нарочно, на ту пору пары. Стал набирать карты из колоды, только мочи нет: дрянь такая лезет, что дед и руки опустил. В колоде ни одной карты. Пошел уже так, не глядя, простою шестеркою; ведьма
приняла. «Вот тебе на! это что? Э-э, верно, что-нибудь да не так!» Вот дед карты потихоньку под стол — и перекрестил: глядь — у него на руках туз,
король, валет козырей; а он вместо шестерки спустил кралю.
Галактиона винокуренный степной
король принял с особенным недоверием.
Марья Дмитриевна с нежностью посмотрела на молодого своего партнера; но тот
принял еще более важный и озабоченный вид и объявил четырнадцать
королей.
Большие рыбы, пробившие сеть, это властители, императоры, папы,
короли, которые, не отказываясь от власти,
приняли не христианство, а только личину его.
— Эх, боярин! ну если вы избрали на царство королевича польского, так что ж он сидит у себя в Кракове? Давай его налицо! Пусть
примет веру православную и владеет нами! А то небойсь прислали войско да гетмана, как будто б мы присягали полякам! Нет, Юрий Дмитрич, видно по всему, что король-то польский хочет вас на бобах провести.
— Представь себе, мой друг! а я тебя все
принимал за вице-губернатора, да и думаю: что это у него как будто бы вдруг стало совсем другое ли-цо?.. У того, знаешь, было лицо такое о-са-нистое, умное. Не-о-бык-новенно умный был человек и все стихи со-чи-нял на разные случаи. Немного, этак сбоку, на бубнового
короля был похож…
— Наверное не можно сказать, Иван Никифорович, за что она. Я полагаю, что
короли хотят, чтобы мы все
приняли турецкую веру.
Так. Но
принять в соображенье надо,
Что он испанский гранд, богат связями,
Что явной на него улики нет
И что от слов он может отказаться.
Когда его мы прямо обвиним,
Наделает процесс наш много шума,
А преступленье так невероятно,
Что ропот всех подымется на нас.
Пожалуй, сам
король за дон Жуана
Заступится, и этим пошатнется
Религии святой авторитет.
Одноглазый. Готово дело. Больше я вас не оскорбляю. (Зловеще-весело.) Суди меня Бог, великий
король!
Принимай, сырая Бастилия! (Лагранжу.) Вы, сударь, будете свидетелем. (Мольеру.) Отдайте ему распоряжения насчет имущества. (Вынимает шпагу, пробует конец.) Нет распоряжений? (Кричит негромко и протяжно.) Помолись! (Крестит воздух шпагой.)
Людовик. Зачем вам эта сомнительная профессия актера? Вы — ничем не запятнанный человек. Если желаете, вас
примут на королевскую службу, в сыскную полицию. Подайте на имя
короля заявление. Оно будет удовлетворено. Можете идти.
Панычи с разными обходами, наконец, подошли к кругу панночек и просят"скуки ради"
принять их до компании. Кружок раздвигается, панычи уселись между панночками, и начинается игра. Разными хитростями и явными неправдами
король избран всегда из красивых.
Петрусь рассуждал, как он после обеда будет с панночками играть в
короли, в жмурки, какие загадки будет загадывать; а я рассчитывал, как я знатно наемся на этом банкете и буду
примечать, так ли хорошо выкармливается птица у него, как у маменьки?
Не в первый раз султану
Австрийским мы обязаны посольством.
При Федоре, покойном государе,
Мы учинили с вами договор:
От турок вам помочь казною нашей,
С тем чтобы вы взвели Максимильяна,
Рудольфа брата, на литовский трон.
Вы
приняли исправно наши деньги,
Но, под рукой, с Литвою сговорились —
И Жигимонта свейского признали,
Врага Руси, литовским
королем!
Он корону
примет.
К престолу Карлус призван всей землей —
Он отказаться от него не может.
Приветствую отныне
королемЕго я свейским, Карлусом Девятым!
И если брат наш Карлус с нами хочет
Пребыть в любви — пусть продолжает он
Вести войну с Литвою неуклонно,
Ливонию ж с Эстонией признает
Землею русской. Мы ему на том
Наш вечный мир и дружбу обещаем!
— Господин
король! Я не могу
принять на свой счет того, чего никогда не делал. Третьего дня я имел счастие избавить от смерти не министра вашего, а черную нашу курицу, которую не любила кухарка за то, что не снесла она ни одного яйца…
При свидании маркиз, кажется, прямо сказал ей, что ни
король, ни Речь Посполитая ни в каком случае не согласятся
принять участие в ее замыслах.
Отлучиться от двора умирающего
короля он не мог, ибо, в случае его смерти, должен был выждать, какое направление
примет политика его преемника.
— Но в вашем присутствии? Не иначе. Поймите, дорогой друг, что с той ночи я только ваш ученик. Вы находите, что нельзя выгонять старой обезьяны? Прекрасно, пусть остается. Вы говорите, что надо
принять какого-то экс-короля? Прекрасно,
примем. Но я позволю линчевать себя на первом фонаре, если я знаю, зачем это надо.
— Экс-король? Вероятно, того же. Вы сами должны его
принять, конечно.
Разорвав связи с конфедератами, принцесса, по-видимому,
приняла намерение действовать в союзе с другими поляками, с теми, что держали сторону
короля Понятовского, и во что бы то ни стало хотела добиться свидания с Станиславом Августом.
Что касается до
короля прусского, это мое дело: я на себя
принимаю уладить с ним соглашение.
Прим, метивший чуть не в
короли, отличался крайним тщеславием и славолюбием.
Помню, что он долго говорил нам о том, что ждет Испанию, если она не расстанется с таким политиком, как
Прим, который метит ни больше ни меньше как в
короли.
В
короли вышел дворник; он
принял позу, какая, по его мнению, подобает
королю, и громко высморкался в красный клетчатый платок.
Тем скорее она поспешит вознаградить за упущенное, если дела
примут счастливый оборот; ни о чем тогда не будет заботиться сильнее, как о том, чтобы всю свою жизнь представлять доказательства своей благодарности
королю.
Густав Бирон не
принимал никакого участия в военных событиях этого года, касавшихся возведения Россией на польский престол нового
короля, Августа III.
— Да, точно! я вам это сейчас объясню. Если бы он написан был как должно, то есть, как я думал написать его,
король принял бы его милостиво. Вспомните, что его величество, не разобрав еще хорошенько адреса, поданного депутацией, потрепал Паткуля по плечу и сказал ему: «Вы говорите в пользу своего отечества, как истинный патриот; тем больше я вас уважаю».
Он принудил его сложить с себя название графа Лильского, под каковым именем наследник французского престола приехал искать убежища в России, окружить себя телохранителями,
принять титул
короля и требовать оказания себе почестей, подобающих этому титулу.
Столица Польши одиннадцатого мая
приняла в свои стены победителя и ожидала себе от него нового
короля.
— Может быть, в эту самую минуту, как я с вами говорю, новый польский
король на коленах
принимает венец из рук победителя. Каково, meine Kindchen! [Ребятушки! (нем.)] Надобно ожидать еще великих происшествий. Кто знает? Сегодня в Варшаве, завтра в Москве; сегодня Августа долой; завтра, может быть, ждет та же участь Алексеевича.
Она
приняла его с присущей ей утонченной любезностью и в разговоре с особенным чувством упоминала имя французского
короля.
— Но к чему препирательства… — продолжала правительница. — Я решила потребовать от
короля отзыва этого наглеца, он мне неприятен, и я бы желала, чтобы и вы, принцесса, не
принимали его…
«В семь утра — в манеж гусарскую фигурную езду смотреть; в восемь — дагестанскому шаху тяжелую антиллерию показывать; в девять — юнкарей с производством поздравлять; в десять — со старым конвоем прощаться; в одиннадцать — свежий конвой
принимать; в двенадцать — нового образца пограничной стражи пуговки утверждать; в час — с дворцовым министром расход проверять; в два — подводный крейсер спускать; в три — греческого
короля племяннику ленту подносить…»
О. Василию пришлось низко наклониться, чтобы
принять исповедь калеки, и в открыто спокойном зловонии его тела, в паразитах, липко ползавших по его голове и шее, как сам он ползал по земле, попу открылась вся ужасная, не допустимая совестью постыдная нищета этой искалеченной души. И с грозной ясностью он понял, как ужасно и безвозвратно лишен этот человек всего человеческого, на что он имел такое же право, как
короли в своих палатах, как святые в своих кельях. И содрогнулся.
Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот
принимает в свое ложе дочь Кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своею религией возвышению великого человека.
Он не
принял себе за образец испанских
королей, которых еще с XV века православное духовенство ставило русским государям в образец, достойный подражания [Так, в 1490 году Геннадий, архиепископ новгородский, знаменитый, впрочем, ревнитель просвещения, писал к московскому митрополиту Зосиме по делу о новгородских еретиках: «А толко, государь наш, сын твой князь великий, того не обыщет и тех не казнит, ино как ему с своей земли та соромота свести?
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Короче сказать, родилось у королевы в положенный срок дите-королевич. Многие давно
примечали, что к тому дело шло.
Король спервоначалу руками развел, однако потом ничего — обрадовался.
Короли ихние между собой дружбу водили. Дел на пятак: парад на лужке
принять, да кой-когда, — министры ежели промеж собой повздорят, — чубуком на них замахнуться. До того благополучно жилось, аж скучно
королям стало.